ВИДЕО О МОЁМ БРАКЕ С НЕМЕЦКИМ МУЖЕМ:

 

В конце 2000 года, когда мне было 37 лет, я вышла замуж за фотографа из Германии Урса Швайцера, и уехала к мужу в Германию. Познакомились мы по объявлению в брачном журнале. С моей стороны это не был брак для того, чтобы просто уехать из России — хотя, конечно, если человек намеренно ищет супруга-супругу в другой стране, такая цель тоже всегда присутствует, я много раз была в Европе в турпоездках и очень её любила, хотела там быть всегда, а не две недели в отпуске, и холодный российский климат с полугодовой зимой меня совершенно не устраивал, но это не было для меня главным и уж тем более — единственным, хотя и было, причин было много сразу. Русские женщины воспитываются так, что им с детства внушается, что женщина должна непременно выходить замуж, что это лучший вариант жизни, но, как и у многих российских женщин, моя личная жизнь у себя в стране не сложилась, и в тридцать семь лет я всё ещё была не замужем, и я пришла к выводу, что в России выйти замуж трудно, так как мужчин не хватает и они не очень настроены жениться, может быть, в другой стране это будет легче, там больше свободных мужчин. Также было свойственное всем русским женщинам представление о мужчине как о поддержке и опоре и сильном плече, на которое можно опереться в жизни — такое у русских женщин традиционное воспитание, и только после своего зарубежного брака я поняла, насколько оно неверно и далеко от реальной жизни в наше время. Это усугублялось тем, что перед моим браком, в 1998 году, в России произошёл очень крупный экономический кризис, наверно, самый большой за всё время моей жизни, когда курс доллара резко скакнул с 6 до 30 рублей, и это было первый раз, и началось что-то ужасное: сразу взлетели цены астрономически, половина организаций в Москве в одночасье закрылась, другая половина сократили персонал чуть ли не вдвое. У меня была хорошо оплачиваемая работа, я имела возможность ездить в отпуск за границу. Я потеряла работу, найти новую было сложно — везде только сокращали, а не принимали. Жить было практически не на что. Но это не главное — казалось, что вся экономика России рухнула, и страна превратилась в тонущий «Титаник», из которого нужно бежать как можно скорее, чтобы спастись. Но не только это: я вдруг поняла, как нестабильна и неустойчива в принципе сама жизнь — ведь кризисы могут произойти в любой стране, и ты нигде никогда не застрахован от такого повторения. И в таком мире страшно жить одной, без помощи и поддержки.

Но и это не главное. Мой муж с первого письма сразу меня заинтересовал. Дело в том, что у меня были свои определённые мечты о спутнике жизни и о том, какую жизнь я хочу вести. Я всю жизнь мечтала путешествовать и видеть мир, это было для меня очень важно, в этом я видела смысл и счастье жизни, и делать это не один раз в году в отпуске, а больше. Жизнь с каждодневным сидением в офисе меня не устраивала, я хотела изменить свою жизнь. Я всё время смотрела популярную в то время передачу «Клуб кинопутешествий», которую вёл известный телеведущий Сенкевич, слушала его рассказы, как он бывал в разных странах, как он плавал вместе с Туром Хеейрдалом на парусной яхте вокруг света — и он, и Тур Хейердал были моими героями, которыми я восхищалась. И я хотела такого мужа, как они. Но в обычной советской жизни такие мужчины не встречались. В России туризмом больше увлекаются женщины, чем мужчины, русские мужчины более ленивы и инертны, они или не интересуются туризмом, или, приезжая в другую страну, никуда из отеля и пляжа не выходят — а это не такой туризм, о котором я мечтала. Когда я посмотрела, что пишут иностранные мужчины о себе на сайтах знакомств с иностранцами, я увидела, что там практически каждый второй пишет: люблю путешествовать, и подумала, что с западным мужчиной у меня больше общих интересов.

И вот я получаю письмо от немецкого фотографа и путешественника. Он писал, что любит путешествовать, объездил весь мир, постоянно путешествует всю жизнь, по нескольку раз в году, имея такую возможность, поскольку не ходит на офисную работу, он путешествует и снимает фотографии в поездках, в одной только Индии был 10 раз, а в Непале 20. Это было совсем не то, что обычный мужчина, живущей обычной жизнью, ходящий каждый день на работу и сидящий в офисе, и один раз в год ездящий в отпуск, успевающий съездить куда-нибудь несколько раз за всю жизнь. Он поразил моё воображение. Он казался мне воплощением моей мечты о муже-путешественнике, вторым Туром Хейердалом.
Когда мы таким образом познакомились, он сразу же предложил мне поехать с ним на месяц в Индию и Непал, и оплатить мои расходы по поездке. Я ездила до этого в отпуск за границу несколько раз, но в недорогие автобусные туры по Европе, и не могла себе позволить такие далёкие экзотические страны. Он казался мне благородным великодушным рыцарем, делающим ещё незнакомой женщине такие царские подарки.

Но во время поездки образ великодушного рыцаря несколько померк. Он оказался скаредным и мелочным, и экономил каждый доллар, при этом его экономия доходила до абсурда и превышала размеры здравого смысла. Мы жили в каких-то грязных дешёвых индийских гостиницах, мало походивших на то жильё, где живут белые люди, где номер стоил пару долларов, жить там было совершенно не комфортно. Нет, мне вовсе не нужны пятизвёздочные отели с золотыми унитазами, и дешёвые гостиницы в Европе вполне приличные и в них нормально можно жить, но то, что было в Индии, это было вне всяких привычных нам представлений о дешёвой гостинице, это скорее напоминало сараи или свинарники. При этом если это не Дели и не Бомбей, а какой-нибудь провинциальный город с историческими достопримечательностями, то вполне приличную гостиницу можно было найти долларов за десять, а где-то и за пять. Но это его не устраивало. Он мог отказаться от вполне приличной гостиницы за пять долларов (за номер! не за человека) и уйти в другую с не очень хорошими условиями, если она стоила на доллар меньше. Ели мы в индийских харчевнях для местных жителей, где белые люди не ели, там была такая грязь и антисанитария, что я не была уверена, что не заболею. Он мог распекать меня за то, что я потратила 50 центов на такси, вместо того, чтобы тащить тяжёлый чемодан самой до вокзала. Где-то нам нужно было перевозить наши вещи на ослике, который стоил 1 доллар, у меня был только маленький чемоданчик, но у него довольно много вещей с фото и кино тяжёлой аппаратурой, и бедный ослик не мог это всё выдержать. Хозяин ослика предлагал переложить половину на другого ослика, доплатив ещё один доллар, но не соглашался. Они препирались наверно часа два, пока он наконец сам не понял, что везти все вещи на одном ослике просто невозможно, он не потянет, и с видом большой жертвы на лице отдал ещё один доллар за второго ослика. Где-то я захотела кроме обычной еды съесть мороженое, но он отказался его покупать. Как-то раз нам нужно было переехать из одного места в другое. Шли рейсовые автобусы, наполненные местными жителями, но такие переполненные, что войти в них было просто невозможно, люди (все мужчины) висели на ступеньках и окнах, облепив так весь автобус и свисая с него, так что это было опасно для их жизни. И набиты они были в основном местными мужчинами, которые, как я уже заметила, вежливым поведением по отношению к женщине не отличаются, и ехать с ними в автобусе тесно прижавшись битком для женщины просто небезопасно. Ждать следующего автобуса смысла не было — следующий будет таким же. Я сказала, что в таком автобусе не поеду, вися на подножке под угрозой свалиться под колёса. Рядом стояла стоянка такси, а также там стояли так называемые велорикши — специфический индийский вид транспорта, если его не видел, наверно, трудно представить: такой драндулет, что-то вроде маленькой машинки на двоих пассажиров с водителем спереди, сделанной бог знает из чего, из картона какого-то, поставленного на что-то вроде трёх-колесного велосипеда, как детский игрушечный автомобильчик, очень смешно — но они, как ни странно, двигаются и ездят. И стоят они копейки. Я просила взять если не такси, то хотя бы этого велорикшу, раз они стоят так дёшево, и это обошлось бы в несколько долларов. Но он не соглашался. В конце концов после долгих препирательств он вынужден был его взять, поняв, что на автобус я не сяду и иначе мы останемся на дороге навсегда, он был очень зол. Но я думала, что я пока ещё не жена, и не имею права что-то требовать, вот когда я буду женой, тогда и потребую — мысль, конечно, неверная. Впрочем, я уже сомневалась, что хочу быть его женой.

Когда я вернулась в Москву и обдумала всё, я решила, что замуж за него выходить не надо. Но он предложил встретиться ещё раз, захотел приехать ко мне в Москву, предложит вместе попутешествовать по России и опять оплатить мне все расходы, сказал, что никогда не был в России и хочет посмотреть страну — Москву, Петербург и другие места, какие я ему порекомендую. Я подумала — он всё-таки довольно много для меня сделал, оплатит мне такую поездку, пусть и с дешёвыми гостиницами и кафе, но один только авиабилет стоил шестьсот долларов, при этом он очень порядочно по-джентельменски вёл себя в сексуальном плане: ни на что не напрашивался, ничего не требовал — это я очень оценила. Я считала себя обязанной ответить на это тем, что принять его у себя и помочь посмотреть Россию, просто из вежливости. Ведь мы можем встретиться как друзья, я честно ему скажу, что брак не планирую и предложу дружбу, покажу Москву, Петербург, другие города — ведь ему без знания русского языка будет одному трудно это сделать. Но когда он приехал, все мои намерения развеялись. Он был такой влюблённый и нежный, целовал ручки, мы путешествовали по России и всё было хорошо, явной скаредности, как в Индии, он не проявлял, мы не жили в дорогих гостиницах, но и в сарае за два доллара тоже не жили (впрочем, в России и нет таких гостиниц, по крайней мере в исторических местах). Мы ездили в Петербург (там у него были знакомые, русская семья, сдававшие нам комнату), по Золотому кольцу, в Великий Новгород, на теплоходную экскурсию на Валаам, в Кижи.

Он сделал мне предложение. Он сказал, что у него в Германии собственный дом, двухэтажный, по отдельной двухкомнатной квартире на каждом этаже, места достаточно, одну из этих квартир он предоставит мне в полное распоряжение, мы будем много путешествовать, по нескольку месяцев в году, я могу не работать: пока я буду учить язык года два-три (я знала только английский) само собой, он будет меня обеспечивать, а потом — его средств хватит на поездки несколько раз в год, оплату всех счетов, еду и покупку необходимой одежды и обуви, а я могу работать только по собственному желанию, если захочу иметь свои деньги, если нет такого желания — могу не работать. И какая бы женщина отказалась от такого предложения?

Я подумала, что он всё понял, осознал свои ошибки, что был не прав в предыдущей поездке, что он изменился и теперь будет вести себя иначе. Распространённая ошибка, которую делают женщины — надеяться, что всё будет иначе, если мужчина вёл себя плохо, он в будущем изменится и будет вести себя по-другому и станет каким-то другим: пьяница перестанет пить, побивший жену перестанет её бить, изменивший больше не изменит и т. д. — взрослый человек не изменится, он останется таким, какой был. И ещё я надеялась, что смогу с ним как-то договориться, изменить его, перевоспитать и переделать — вторая ошибка, которую никогда не должна делать женщина: если вам что-то не нравится в мужчине, ни в коем случае не выходите за него замуж с надеждой, что вам удастся его перевоспитать и переделать — взрослого человека переделать и перевоспитать уже невозможно, он останется таким, как и был, а своими попытками перевоспитания вы только измучаете и себя, и его тоже. Эта позиция приводит только к разводам или погубленным в несчастливых браках жизням. Жить нужно с тем человеком, который устраивает вас таким, как он есть, понимая, что вам придётся жить с ним именно с таким, и недостатки которого не кажутся вам значительными и вы сможете их терпеть. Если не устраивает такой, как он есть — не жить с ним, как бы вам этого не хотелось по каким-либо другим причинам, например, сексуальное влечение. Если вам хочется спать с этим человеком, это не факт, что вы сможете с ним жить, это совершенно разные вещи. И не делать этого из страха остаться одной — гораздо лучше быть одной, чем с человеком, который испортит вам жизнь, это говорю я как испытавшая оба варианта. А я испугалась, что вдруг я никого больше не найду, никого не встречу, и останусь одна.

Я всё ещё была под впечатлением экономического кризиса, в состоянии шока и испуга — только этим я объясняю то, что всё-таки вышла за него замуж, хотя в глубине душе сомневалась, что это стоит делать. Оглядываясь назад, я вообще не понимаю, как могла выйти за него замуж, если с самого начала было много негативного. Наверно, я была слишком сильно напугана жизнью и слишком в большом шоке. Но тогда для всех моих знакомых возможность выйти за иностранца и уехать за рубеж казалась такой заманчивой, что мои подруги моих сомнений даже не понимали: как, ты ещё сомневаешься, у тебя такая возможность, другой может не быть. Для его негативных поступков находилось оправдание: человек не у себя дома, в поездке, у него с собой ограниченная сумма денег, может, боялся, что не хватит: сегодня купит мороженое, а завтра не хватит заплатить за обед, может, не рассчитал, взял слишком мало. И я помнила, как в середине нашей поездки он сказал, что взятых им с собой денег оказалось недостаточно и заказывал деньги из банка в Германии и волновался, придёт ли перевод. И думала — может, действительно, не рассчитал, взял меньше, не хватало, вот так и получилось. И жалко было расставаться со своей мечтой о муже — великом путешественнике, если воплощение её вроде бы встретилось.

Мы оформили брак, и я переехала к мужу в Германию. Начало нашей семейной жизни было безрадостным: у нас не было свадьбы, у меня не было свадебного платья, о котором так мечтают все женщины. Муж сказал, что на всё это у него нет денег, и вообще тратиться на такие ненужные вещи он не хочет. Свадебным подарком с его стороны был только букет белых роз — в Германии 10 штук роз продаются со скидкой и стоят дёшево, по крайней мере, стоили тогда. Мне не нужно было дорогих пышных свадеб, но я считала, что мы можем хотя бы отметить этот день в кафе вдвоём или с парой каких-нибудь его близких друзей. Но не было даже этого. Мы просто расписались в Мерии и пришли домой, единственное, что мне оставалось делать в день своего бракосочетания — встать у плиты и готовить ужин, как в самый обычный день. Я обиделась, но мужа это, кажется, не интересовало.
Вообще у меня было ощущение, что регистрация брака для него — какая-то тяжёлая и неприятная обязанность, на которую он идёт с неохотой, только потому, что понимает, что без этого не обойтись, иначе женщина не получит вид на жительство. Он был старше меня, ему было уже пятьдесят, и он был старый холостяк, никогда не был женат и никогда не хотел жениться. Девочки, не выходите за таких: мужчины не хотят жениться, потому что они эгоистичны, не хотят ни о ком заботиться и не привыкли этого делать, хотят в отношениях только получать и не отдавать. Кроме того, такие мужчины привыкли жить одни и не привыкли жить с другим человеком — а это очень нелегко и нужно время, чтобы этому научиться, не привыкли считаться с другим человеком рядом, его потребностями и желаниями, идти навстречу другому человеку, идти на уступки и компромиссы, необходимые в семейной жизни, и это делает их совершенно непригодными к совместной жизни. Но я и сама была человеком, всю жизнь прожившим в одиночку и не привыкшим жить с кем-то. Встретились два взрослых холостяка, оба всю жизнь прожившие одни и не имевшие опыта совместной жизни с кем-то, не удивительно, что их попытка совместной жизни не сложилась.

Когда я приехала, сразу выяснилось, что обещанных условий — отдельной двухкомнатной квартиры для меня — не будет, вторую квартиру он сдал в аренду, потому что нужны деньги, жить мы будем в одной небольшой двухкомнатной. Внизу в подвальном этаже дома располагалась его фотолаборатория. «Большинство людей в России так живут», — скажете вы. Но у всех всё по-разному. У него было довольно-таки много вещей, и вся двухкомнатная квартира была занята и завалена его вещами, мне было негде разместить даже мою одежду, хотя я пока и взяла совсем не много, один чемоданчик, большая часть одежды ещё осталась в Москве, оставила я пока в Москве и другие свои вещи — книги, рисунки. Я как чувствовала, что жизнь не сложится и незачем спешить и всё сразу перевозить. Никаких моих вещей положить было совершенно некуда, и я не представляла, что делать, как их теперь забирать, если их некуда положить. Я чувствовала себя какой-то бездомной и бесприютной, некуда положить даже коробочку с акварельными красками, нет ни только своего шкафа для одежды, но даже своей тумбочки. В Москве я жила одна пусть и в маленькой, но двухкомнатной квартире, и привыкла так жить, иметь собственную квартиру, теперь у меня не было не только своей комнаты — даже своего угла, и это было психологически очень дискомфортно. Спать вдвоём в спальне мы не могли — там стояла узкая холостяцкая кровать, на которой физически не могли уместиться двое, и комната была такой узкой, как коридор, что поставить двуспальную кровать было невозможно, сделать перепланировку тоже. Это была холостяцкая спальня на одного. Кроме того, он постоянно курил в спальне, оставляя окурки в пепельнице круглосуточно, так что они постоянно воняли и заполняли дымом и никотинным запахом всю комнату, я не выношу этого запаха и не хотела там находиться. После развода я решила, что никогда больше не буду жить в одном доме вместе с курящим мужчиной, и вообще всякие знакомства и отношения с курящим мужчиной исключаются. Так что спальня была комнатой мужа. А я спала в гостиной на диванчике, что было само по себе неуютно, причём гостиная была совмещённая в одну комнату вместе с кухней, отдельной кухни, как принято у нас, не было, так что у меня было ощущение, что я сплю на кухне.

Я приехала перед европейским Рождеством, и сразу начались споры: муж категорически отказывался от новогодней ёлки и каких-либо новогодних украшений в доме. При этом он ссылался на то, что не религиозен, и к христианству симпатий не питает — он увлекался Востоком, восточными культурами, и индийские боги были ему ближе и родней Иисуса Христа, к которому он, как я поняла, относился весьма скептически. Но о своих религиозных взглядах до брака он предпочитал помалкивать. Я пыталась объяснить, что, хотя я тоже не религиозна, но ёлка и все украшения в наше время перестали быть религиозным символом, став символ не только Рождества, но и Нового года, что для меня это просто сказочный праздник, воплощение детской сказки, оставшейся на всю жизнь и для взрослых. Но он так и не согласился на ёлку, с большим трудом я уговорила его купить хотя бы еловые веточки и поставить в вазу, и на них повесить пару своих ёлочных игрушек, которые я привезла с собой из России. Новые ёлочные игрушки он отказался покупать категорически и вешать в доме, даже если бы я их купила сама на свои деньги. А ведь мы жили в городе Нюрнберге, где как раз на Рождество устраиваются самые лучшие в Германии рождественские базары. Муж согласился повести меня туда погулять, просто посмотреть — но с условием, что мы ничего покупать не будем. Боже, что это была за сказка, что за красота! У нас в России и отдалённо нет ничего похожего. На наши ёлочные игрушки я с тех пор не могла и смотреть, это просто другой уровень, это не ёлочные игрушки, а произведение искусства. И мне приходилось смотреть на такую красоту и страдать, что ничего не сможешь приобрести.
(Кстати, еловые ветки, которые мы купили, были совсем не похожи на наши — с более крупными иглами и другого оттенка, синеватого — похожи на так называемые «голубые ели», которые у нас растут не в лесах, а где-нибудь в специально посаженных парках, и они совершенно не пахли, никакого специфического запаха ёлки, который сразу заполняет дом. Они стояли очень долго, и иголки с них не падали, хотя прошло уже много времени, и они уже давно должны были опасть. Я даже заволновалась, настоящие ли они, не опадают, не пахнут, может, ему подсунули искусственные, а он и не понял — но муж и его друзья уверяли, что ветки настоящие. «Почему же тогда иголки не падают?» — спрашивала я. «Немецкое качество», — смеялись они. Иголки так и не упали, ни одной, мы их выбросили с иголками).

Сразу же после Нового года мы опять уехали в Индию. Но не в свадебное путешествие: мой муж поехал туда лечиться. Ещё до свадьбы он рассказал мне, что давно, в юности, когда он ещё был молодым парнем, он катался на мотоцикле и упал, сломал ноги, лежал в больнице. Но при этом он заверял меня, что это было давно, с тех пор прошло тридцать лет, он давно вылечился, чувствует себя нормально, и эта юношеская травма никак не мешает ему всю жизнь вести активную жизнь и много путешествовать. Он только носит специальные ортопедические ботинки, и всё. И я видела, что во время наших путешествий по Индии и России он совершенно нормально ходит, двигается, никаких признаков болезни не проявляет. Но после свадьбы его состояние здоровья вдруг резко изменилось. У него вдруг заболели ноги, ему стало трудно ходить, поэтому, если ему нужно было куда-то пойти, он предпочитал ездить на велосипеде, чтобы не ходить пешком. Он говорил, что состояние его здоровья ухудшилось неожиданно прямо сейчас. Это ухудшение как-то подозрительно совпало с датой регистрации нашего брака. Разочаровавшись в традиционной европейской медицине, которая не смогла ему помочь, он решил обратиться к опыту восточной медицины, и договорился с каким-то врачом в Индии приехать к нему на лечение. Этот врач руководил скромной сельской клиникой в маленькой индийской деревне, где он лечил деревенских жителей — когда я увидела здание этой клиники, напоминавшее полуразрушенный сарай, мне стало плохо. Но муж не хотел лечиться в дорогих клиниках Индии, считая, что цены там завышены без основания, чтобы грабить богатых туристов, и нашёл, где подешевле, считая, что простой сельский индийский доктор вылечит не хуже дорогих клиник. Доктор осмотрел его и сказал, что то лечение, которое он может ему предложить — только приём лекарств, им самим разработанных, никаких медицинских процедур не надо, поэтому ему незачем оставаться в клинике — он даст ему лекарства с собой и объяснит, как их принимать, и пациент спокойно может ими лечиться у себя дома. Мы взяли лекарства, и муж решил — раз оставаться в клинике для лечения не надо и раз уж мы приехали в Индию, потратились на билеты, имеет смысл не уезжать сразу и ещё попутешествовать и что-то посмотреть. Так мы второй раз путешествовали по Индии. Индия мне с первого раза не понравилась, и второй раз я даже не хотела туда ехать, я бы предпочла остаться в Германии, а не ехать с мужем. Но раз уж приехали, действительно лучше что-то посмотреть. Во второй поездке всё было так же, как и в первой, ничего не изменилось: дешёвые гостиницы, больше похожие на сараи, и грязные кафе для местных жителей, экономия каждого доллара, доходящая до абсурда, и совсем не нужная, приносящая дискомфорт в поездке. Муж считал: если мы приезжаем в какую-то страну, мы должны жить так же, как жители этой страны. Во-первых, я не видела разумных причин, почему, туристы, приехавшие в турпоездку в какую-то страну, должны непременно повторять образ жизни жителей этой страны, и если люди в ней живут в нищете, они сами должны жить в такой же нищете, если у них есть больше средств и есть возможность жить иначе. Во-вторых — говорила я мужу — не все жители Индии живут в нищете: здесь, как и везде, есть обеспеченные люди, они живут в хороших домах, ездят на хороших автомобилях, и тоже путешествуют по своей стране, при этом живут в гостиницах намного лучше, чем мы, и ездят на такси — почему мы не должны ориентироваться на таких людей, а на бедную часть населения? На мужа эти доводы не действовали. Положение законной жены никак не помогало мне что-то изменить, он не считал нужным принимать во внимание моё мнение. Я стала задумываться, что перевоспитание его может занять долгое время — а оно мне надо, тратить свою единственную жизнь на то, чтобы перевоспитывать мужа? Да и неизвестно, будет ли результат, возможно ли это вообще, переделать взрослого, прожившего жизнь человека?

Мы вернулись из Индии, и началась повседневная бытовая жизнь. И проходила она очень нелегко. Первым делом муж признался мне, что употребляет наркотики. Правда, наиболее лёгкий вариант: сигареты с марихуаной. Но, как говорят врачи, лёгких наркотиков не бывает. Он говорил, что это происходит так: перед сном курит сигарету, слушает музыку, а потом засыпает, и делает это довольно редко, может, раз в месяц. Я даже не знаю, делал ли он это во время нашего брака, я никогда не видела, чтобы он это делал — впрочем, я бы и не знала, какую сигарету он курит, обычную или такую, и ложились спать мы в совершенно разное время. Я человек с обычным режимом, всю жизнь ходивший на работу, где нужно приходить в девять и сидеть до шести, я ложусь спать в 11 вечера. Образ жизни моего мужа оказался странным — по крайней мере с моей точки зрения. В 11 часов, когда я ложилась спать, он уходил в бар, и сидел там всю ночь, возвращаясь под утро. Он предлагал мне ходить в бар с ним, я сходила один раз, и больше ходить не стала. Кроме того, что ночью я хочу спать, а не по барам сидеть, и мне совершенно не подходило это время, сидение в баре мне было абсолютно не интересно. На мой взгляд, это какое-то бессмысленное занятие: пришёл и сидишь. Зачем? В жизни столько интересных дел. Что просто так в баре сидеть-то, в потолок смотреть, для чего? Я понимаю мою московскую подругу, которая любит ходить в кафе — но вместе с друзьями или с подругой, пообщаться, поговорить, рассказать новости. Но он-то ходил один. Я спросила, что он там будет делать один. Он ответил, что у него много друзей, живущих рядом, и они часто ходят в этот бар и он может кого-то там встретить и пообщаться. «А если в этот вечер никто не придёт? Что ты, так и будешь сидеть всю ночь и ждать, то ли придёт кто-то, то ли не придёт? Может, лучше позвонить кому-нибудь из друзей и договориться о встрече?» Но он почему-то считал, что это неудобно. Мы пошли вместе. Меня удивило, что там было много одиноких женщин, которые пришли туда одни, и также, как мы, просто сидели там одни с рюмкой, ничего не делая, ни с кем не общаясь. Я подумала, что это наверное проститутки пришли сюда искать клиентов, но, к моему удивлению, муж сказал, что это совершенно обычные женщины, и здесь так принято, чтобы женщины ходили по барам одни по ночам. Как выросшая в России женщина я этого понять не могла. Никто из его друзей так и не пришёл, мы сидели вдвоём, делать было нечего, я скучала, сожалея о бесцельно потерянном времени. Лучше тратить его на творчество и вообще на что-то полезное, чем на такое пустое времяпрепровождение. Больше я не хотела туда ходить, и муж ходил один. Так он жил до меня и привык так жить. Я думала, что это — привычка одинокой жизни, попытка уйти из пустого дома, убежать от одиночества, и если в доме появится женщина, у него уже не будет причины уходить в бар по ночам. Но похоже, он не собирался расставаться со своими холостяцкими привычками, и в 11 вечера я ложилась спать, а он шёл в бар и сидел там всю ночь, я не слышала, когда он приходил, так как спала. Вот такая у нас была семейная жизнь: жена дома спит одна, а муж всю ночь сидит в баре. После чего он, естественно, полдня спал. На работу он не ходил и вообще не видно было, чтобы он что-то делал.

Нужно было делать текущие хозяйственные дела, ходить в магазин, покупать продукты. Каждый наш поход в магазин выливался в скандал. Я, как и все нормальные люди в любой стране — в России, в Европе, в той же Германии — считала нужным ходить за продуктами раз в неделю и закупать продукты минимум на неделю — продукты длительного хранения можно купить и на более длительный срок. Не бегать же туда каждый день, другие дела есть, я всегда была работающим человеком, при этом стараясь урывать оставшееся от работы мизерное свободное время для творчества, и очень ценю своё время. Но муж хотел покупать всё такими маленькими дозами, что едва ли хватило бы на два дня. Как я понимаю, это он хотел из-за своей маниакальной болезненной скупости, затмившей ему разум: трудно было расставаться сразу с суммой денег на продукты на всю неделю, легче психологически бегать в магазин каждый второй день покупать мало — вроде мало потратил, а то, что от этого в целом тратиться денег не меньше, но на это бессмыслено уходит время, его не волновало — он же ничего не делал. У нас в России принято покупать все продукты как минимум по килограмму. Он покупал по принципу: два помидора, два яблока и т.д. Я пыталась уговорить его покупать продукты в нормальных размерах, чтобы хватило на неделю, он раздражался, размахивал руками и кричал на весь супермаркет, так что все присутствующие, продавцы и покупатели, удивлённо на нас оглядывались, а он призывал всех присутствующих в свидетели, какая плохая ему досталась жена: нагло требует купить три помидора, а не два, и имеет нахальство просить лишнее яблоко. При этом он приводил аргумент: я всегда покупал продукты в таком количестве. То, что теперь он не один, а нас двое, и поэтому продукты должны покупаться как минимум вдвое больше на двоих, как видно, не приходило ему в голову. Или жене есть не полагалось. Он был вегетарианец и мясо не ел, но как-то согласился сделать милость и купить лично мне хотя бы сосисок. Мы подошли к прилавку, где их взвешивал и выдавал продавец, и спросил: «Ну тебе сколько, одну или две?» Я поняла, что если я сейчас скажу: килограмм, он меня просто убьёт. Я робко попросила полкило. Муж аж позеленел от злости: «Ты что, собираешься съесть полкило сосисок за один день?» «Я не собираюсь их съесть за один день, но не на один день продукты покупаются, неразумно каждый день бегать в магазин за одной сосиской». Полкило он, конечно, не купил, купил пару штук. Это была его последняя покупка сосисок. Но не думайте, что покупка всего в маленьком количестве является традицией в Германии — вовсе нет: вокруг нас по супермаркету бегали немецкие бюргеры с большими брюшками и набитыми горой продуктов большими тележками, и сосиски покупали тоннами — это немецкий традиционный продукт. Причём экономил муж как-то странно: он мог отказаться купить хорошую рыбу лосось, продававшуюся по удивительно дешёвой хорошей цене — потому что это была упаковка в 1 кг (замороженная) — типа много. Мои аргументы, что его можно хранить в морозилке хоть несколько месяцев и брать понемножку, не действовали. Но при этом хотел купить рыбу в консервной баночке 100 грамм, поесть на один раз, которые стоили столько же, сколько полкило замороженной — но зато баночка была маленькая, и цена была меньше, чем за килограммовую упаковку. Разница в весе и в цене за килограмм продукта его не интересовала: главное — он отдаёт маленькие деньги, а за какой вес — не важно. Ходили в магазин за продуктами мы вместе, одну меня муж не пускал: а то не дай бог куплю лишний помидор. Уже за первый месяц жизни я устала от этих постоянных споров из-за покупки продуктов, что думала: «Блин, зачем я вышла замуж — жила себе спокойно одна, покупала что хочу и сколько хочу, никто мне ничего не диктовал и нервы не трепал, нет же, понесла нелёгкая замуж выходить, послушала агитацию нашего совкового общества и наших советских мамочек, внушающих дочкам выходить замуж».

Когда мы возвращались домой, там ждали другие проблемы. Когда я приехала к мужу, его квартира напоминала свалку, в ней царил полный хаос: везде валялись на полу разбросанные вещи, его одежда, какие-то сувениры, привезённые из поездок, всякая разная всячина — всё это большими кучами было свалено на полу, на кухне стояли мешки с мусором, везде валялся какой-то строительный мусор. Но я подумала: он одинокий холостой мужчина, от мужчины разве можно ожидать порядка, они не умеют его наводить, и не их это дело: вот появится в доме женщина и наведёт порядок. Ага, как же. Если ей дадут его навести — а этого мне не давали. Теоретически его аргументы были может и правильными: «Ты уберёшь и переложишь все мои вещи без меня, я не буду знать, куда ты что положила, и не смогу ничего найти». «Я напишу тебе список, где что лежит,» — предложила я. Но это его не устроило: «Лучше мы займёмся уборкой вместе». «А когда?» «Сейчас не могу точно сказать, я потом скажу, когда у меня будет время». Прошло три месяца, время у мужа так и не находилось. Хотя, как я уже сказала, на работу он не ходил и ничего конкретно не делал. Чаще всего лежал на диване и смотрел телевизор. Когда я напоминала про совместную уборку, он снова говорил, что ему некогда. Когда я приехала, я думала, что в доме валяется строительный мусор потому, что только что был сделан ремонт, так что мусор он ещё не успел убрать — может быть, делал ремонт специально перед моим приездом. Как же я удивилась, когда узнала, что ремонт был сделан несколько лет назад. И все эти несколько лет этот строительный мусор — банки с краской, рулоны и куски оставшихся обоев, доски, пакеты с мусором — так и валялись в квартире посреди гостиной. Я начинала понимать, что время на уборку он не найдёт никогда — если не нашёл его за всю предыдущую жизнь. А убраться одной он мне запрещал категорически, и поскольку всё время находился в доме, я не могла воспользоваться даже его отсутствием. Я начинала понимать, что моим мечтам каждой женщины о красивом и уютном доме с этим мужчиной не суждено сбыться.

К этому присоединялось то, что я первый раз в жизни живу в чужом доме, и это было мне очень тяжело и неприятно. В доме, который сделан другим человеком под себя, как нравится ему и как удобно ему. Мне всё здесь не нравилось, всё казалось неудобным, всё раздражало. Я как будто заболела от этой ауры чужого дома, и чувствовала себя ослабевшей и обессиленной. Больше всего раздражали некоторые предметы мебели, которые, как выяснилось, он нашёл на помойке. Конечно, на помойке можно найти что угодно. Мои друзья в Москве как-то нашли на помойке антикварную мебель. Но эта мебель явно не была антикварной, и её бы выбросил каждый, и никто бы не стал подбирать.
При этом муж ничего не хотел делать, чтобы помочь мне обустроиться в его доме и как-то сделать мою жизнь комфортнее. Как-то я попросила прибить подставку для душа — душ был с гибким шлангом и ни на чём не подвешен, чтобы помыться, его надо было держать в руке. И мыться, держа в руке душ, было неудобно. Тем более, мыть мои длинные волосы одной рукой. А стоять без воды холодно. Услышав мою просьбу, муж пришёл в ярость: «Я не буду переделывать весь свой дом из-за тебя». Хотя я не просила его переделывать весь дом, я просила только прибить подставку под душ, это дело одной минуты и пары копеек. Ещё я попросила его забить в дверь один гвоздь, чтобы хоть халат в ванной повесить. Мне пришлось просить его забить этот несчастный гвоздь месяца два. Нет, не потому, что через два месяца он его забил — потому что через два месяца я поняла, что легче самой взять молоток и забить этот несчастный гвоздь, чем уговорить мужа это сделать. Взяла молоток и забила его сама. «Ну и зачем я вышла замуж? — подумала я. — Забивать гвозди сама я могла и не будучи замужем. Конечно, муж женщине не только для забивания гвоздей, но и помощь в этом тоже не помешает».
Если я выражала какое-то недовольство, ответ мужа всегда был один: «Если тебе что-то не нравится, можешь уезжать обратно в Россию». Типа вас в интернете много таких, не нравится — уезжай, я себе легко другую найду. «Так может, мне действительно уехать, раз я ему так не нужна?» — начинала подумывать я.
Лестница дома, ведущая в квартиры, была вся разбита и разрушена — муж говорил, что возникли финансовые проблемы и не хватило средств закончить ремонт, в квартирах сделал, лестницу не доделал. Напротив нашего дома стоял какой-то полуразрушенный дом, а между ними большой двор, принадлежащий нашему дому, но совершенно неустроенный и превращённый в мусорную свалку. Муж опять же говорил, что сейчас нет средств, чтобы привести его в порядок. Вид из окна на мусорную свалку и разрушенные дома наводил депрессию. Я устала от этой бытовой неустроенности и навалившихся отовсюду проблем и дискомфорта и внешнего, и внутреннего.

Ещё до брака муж сказал мне, что он вегетарианец — в нестрогом варианте, он ел рыбу и яйца, но если мы поженимся, я не обязана следовать его режиму питания, и могу есть что хочу. Но после заключения брака его взгляды мгновенно изменились, он стал требовать, чтобы я тоже отказалась от мяса — сначала мотивируя это тем, что если люди живут вместе, они семья, муж и жена, то всё у них должно быть общее, настолько, что и есть они должны одни и те же блюда. Но я вовсе не считала, что совместная жизнь должна выражаться в обязательном поедании одних и тех же блюд. Потом — тем, что ему психологически неприятно, если жена ест что-то другое, нет ощущения единства совместной жизни. Но в конце концов признался, что считает мясную пищу излишне дорогой, и поэтому не хочет её покупать. На самом деле курица в Германии стоила столько же, сколько и овощи, а мясо с незначительной разницей, и он сам покупал себе часто  намного более дорогие продукты — авокадо, например.

Но уже в первый месяц после приезда из Индии мой муж заявил, что у него изменилось финансовое положение, и он вообще не может меня содержать, как обещал — да, собственно, и не хочет, потому что в принципе не считает, что он должен обеспечивать жену — почему, собственно, он должен это делать? И поэтому я должна идти работать и зарабатывать сама и делить с ним всё общие расходы, в том числе и продукты, и тогда что я там себе покупаю, мясо или рыбу, его уже не волнует. Его финансовое положение также, как и здоровье, изменилось неожиданно и внезапно, но, как я поняла, до заключения брака, а не после, только до вступления в брак он не считал нужным меня об этом предупредить. Дать мне возможность сначала выучить немецкий язык и кормить первые два-три года, как он обещал, он не может, я должна идти на работу сейчас. Когда я сказала, что меня же никуда не возьмут без знания языка, он ответил, что без знания языка я могу, например, убирать квартиры — в газетах было много объявлений по поиску домработницы, приходящей раз в неделю для уборки. (Он не знал, что в Германии, как и во всей Европе, без знания языка не возьмут — никуда, даже в уборщицы, и думал, что это можно). При этом он считает, что муж и жена должны делить все расходы ровно пополам. Конкретно это выражается так: мы скидываемся поровну на оплату коммунальных платежей — газ, свет, вода. А когда я попросила его показать счета за них, чтобы знать, сколько здесь всё это стоит, показать счета муж отказался: «Зачем тебе их видеть. Я буду говорить тебе, сколько ты должна мне отдавать». Если надо что-то купить для дома, тоже скидываются поровну — но, собственно, он уже купил всё, что нужно ему, а, например, у него нет стиральной машины, потому что он считает, что она ему не нужна, а если она мне нужна — я могу купить её сама на свои деньги. На те продукты, которые мы едим оба, мы тоже скидываемся пополам, а то, что ем я одна — например, мясо, я покупаю на свои. Это просто теоретически, но практически совсем не так просто: хотя мой муж и называл себя вегетарианцем, овощи он тоже не ел, только помидоры и фрукты. Все овощи в доме покупались по моей инициативе и только после долгих уговоров. Это что за вегетарианец, которого надо долго уговаривать покупать овощи? Питался он в основном макаронами и сыром. Я тоже ем макароны и сыр, только я их ем раз в неделю (чтобы не толстеть), а он чуть ли не каждый день — поэтому был полным с брюшком. Так как мы их будем делить? Подсчитывать, сколько раз кто и что съел? Бред какой-то. Или я должна оплачивать его макароны и сыр и его авокадо, которое я не ем? «Блин, зачем я вышла замуж, — очередной раз подумала я. — Жила спокойно одна, сама себе всё покупала, и не надо было ничего делить и подсчитывать, кто что и и сколько съел и кто кому сколько должен. Как, интересно, другие живут — так же жить невозможно.»
И естественно, на путешествия я тоже должна зарабатывать сама. Покупка одежды и обуви само собой.

Когда я сказала, что за уборку квартир мало платят, этого едва хватит только на продукты и коммуналку, ни на какие путешествия уже не останется (в то время домработниц обычно приглашали раз в неделю на три часа и платили 15 марок — тогда ещё не было евро — что было равно семи долларам) — муж ответил: ну ты же можешь убирать по две квартиры в день.
Сам он при этом нигде не работал и ничего не зарабатывал, и проводил время в основном лёжа на диване и смотря телевизор. Его любимой передачей была какая-то вроде наших клуба знатоков, где нужно было отвечать на вопросы, и ответивший правильно получал крупный денежный приз. Он часто говорил, что он такой эрудированный, что мог бы легко там победить и заработать кучу денег. «Почему же ты тогда не идёшь туда участвовать?» — спросила я. Оказалось, чтобы попасть на эту передачу, нужно сделать звонок по телефону — звонок платный, а потом среди тысяч позвонивших робот наугад выберет участников. Он несколько раз звонил, но ему не повезло, его не выбрали. Так что вероятность попасть на эту передачу равна вероятности купить выигрышный лотерейный билет.
При этом он, как воспитанный на Западе мужчина, декларировал: «Я хочу, чтобы жена работала и делила расходы пополам, но зато мне и не нужна домохозяйка и я готов делить пополам и домашнее хозяйство, работу по дому». Но это на словах. На деле он ничего не делал настолько, что не мыл за собой даже тарелки, и когда я потом пошла работать и принципиально не стала мыть тарелки за ним — если он меня не обеспечивает я не обязана его обслуживать — его грязные тарелки накапливались до тех пор, пока в доме не оставалось ни одной чистой, и чтобы иметь чистую тарелку для себя я могла только помыть оставленную им.
В довершение этого он сказал, что вообще считает себя слишком старым, чтобы работать (ему тогда было 50 лет, пенсионный возраст в Германии 67), и раз я моложе, я должна работать и кормить его.
А в конце концов сообщил, что его состояние его здоровья таково, что он в любой момент может стать лежачим инвалидом, к работе не способным, и тогда мне придётся всю жизнь работать и кормить его. А пенсии у него нет, так как он всю жизнь не работал. (В этом, я думаю, он врал, небольшие социальные пенсии есть везде, и как мне показалось, ему, возможно, полагалась пенсия по инвалидности).
Это было последней каплей, такое будущее меня совсем не устраивало, и я сказала, что хочу развода. Мы пошли к адвокату и начали бракоразводный процесс. Так я приняла решение разводиться буквально через пару месяцев после заключения брака.

Я не хочу, чтобы эта история в чьих-то глазах выглядела так, что женщина вышла замуж ради денег, рассчитывая, что её будут содержать, и бросила мужчину из-за того, что он отказался это сделать. Потому что это не так. Главным для меня в этой ситуации было ощущение того, что меня не любят, а используют для секса, и это было ужасно. Ведь женщина видит и чувствует, любят её или нет, это проявляется во всём, в каждой мелочи на каждом шагу. И прежде всего в том, что любящий муж не станет всё пополам делить. Как я поняла, мой муж популярностью у местных женщин не пользовался, и пять лет жил без секса, что его вконец измучило, и как последний оставшийся вариант решил искать женщину в России. И, как он мне сказал после свадьбы: «Если бы ты жила здесь и не нужно было расписываться, чтобы получить въездную визу, я бы не женился, а просто с тобой встречался». «А ты меня спросил, захотела бы я, чтобы со мной просто так спали не женясь?» — ответила я. Он в принципе не был настроен жениться и, как это принято в браке, иметь общий бюджет и тратиться на жену. А мне была невыносима мысль, что со мной живут просто для того, чтобы удовлетворить свои инстинкты и поиметь секс за бесплатно. А каждый день ложиться в постель с нелюбящим тебя мужчиной я считала унизительным, и никакая заграница того не стоит. Кроме того, я считала, что он просто нечестный человек: он обещал мне определённые условия жизни, и свои обещания не выполнил. Если бы он честно всё сказал, когда делал мне предложение — не имею возможностей обеспечивать жену, даже пока она язык учит, хочу, чтобы жена работала — это было бы честно и никто бы не имел претензий. Но обещать до свадьбы одно, а после другое — это непорядочно. И я поняла, что в любом случае его финансовое положение не изменилось после заключения брака — оно таким было до его заключения.
Жить с ним пять лет, чтобы получить вид на жительство и остаться в Германии, я не хотела. К тому же за это время я осмотрелась там и поняла, что шансы для эмигранта из России найти работу получше, чем мыть полы, ухаживать за стариками в доме для престарелых или стоять за конвейером на заводе, очень малы, и у очень небольшого процента это получается, и такая перспектива меня не вдохновляла. Ради неё не стоило жить с таким человеком пять лет и мучиться с изучением тяжёлого немецкого языка в немолодом возрасте, когда, как я поняла, выучить с нуля новый язык совсем нелегко, и у меня пропало желание это делать. В результате моих разладов с мужем немецкий язык вообще стал внушать мне отвращение. Оставаться в другой стране чтобы развестись и жить одной, без помощи и поддержки мужа, я не хотела. Да и вряд ли мы протянули пять лет, у меня было чувство, что и он сожалеет, что женился и сделал то, чего всю жизнь не хотел и к чему не был морально готов.
Всё происходящее было для меня большой моральной травмой, я очень переживала, на нервной почве у меня стали выпадать волосы и возникли сильные острые боли в груди. К врачу я не обратилась, одна моя знакомая предположила, что это межрёберная невралгия. Когда я вернулась домой и успокоилась, всё прошло само собой.
Несмотря на занятость переживаниями в связи с разводом, я случайно увидела в газете для русских эмигрантов объявление о приёме текстов в антологию поэзии на русском языке, публикующуюся в Германии, послала туда подборку стихов, и её напечатали. Это была моя первая зарубежная публикация.

Мы договорились, что мы разводимся, нашли себе каждый адвокатов (я нашла российского адвоката-эмигранта, у мужа был немецкий), но оказалось, что в Германии развод невозможен так быстро, как в России, от официального заявления о желании развода до начала бракоразводного процесса должен пройти год раздельного проживания. Мы стали решать вопрос, что нам делать, как быть этот год. Конечно, морально лучше мне было бы уехать в Россию, но я боялась, что если я уеду, то всеми делами по бракоразводному процессу будет заниматься только муж, и он не будет ничего делать — а зачем, я и так уехала, он вроде свободен, зачем возиться что-то ещё оформлять, к тому же развод будет ему стоить денег. К тому же мне было обидно приехать в другую страну и уезжать прямо так сразу, так ничего и не посмотрев. И я так полюбила город Нюрнберг, где мы жили, так было жалко так быстро с ним расставаться. Мы договорились, что я некоторое время поживу у него в квартире, посмотрю страну, но зарабатывать себе на жизнь и еду буду сама. Я нашла работу — уборщицей в магазине на три часа. Других вариантов без знания языка нельзя было найти, но надо сказать, что и такую работу я нашла с очень большим трудом: я обзвонила весь город, и мне везде отказывали, говорили, что место уже занято, и я нашла работу, когда уже совсем отчаялась найти. Я была в шоке: найти место уборщицы в Германии оказалось намного трудней, чем престижную и хорошо оплачиваемую работу в Москве. Правда, именно город Нюрнберг был основным местом, куда перевозили всех эмигрантов из России, и их в городе было очень много: гуляя по городу, я чуть ли не на каждом шагу слышала русскую речь. Может, это сыграло свою роль. Правда, там, куда я устроилась, платили меньше обычной платы за такую работу: везде платили 15 марок, а в этом магазине 10, но я была рада и этому, это был единственный вариант. Хозяева магазина говорили по-английски, поэтому я могла с ними общаться. Они спросили, есть ли у меня свой банковский счёт, куда перечислять зарплату. Счёта в Германии у меня не было. Муж, пришедший со мной, предложил, что моя зарплата будет перечисляться на его счёт. Но этого я, естественно, не хотела. Хозяйка магазина посмотрела на нас и, мне показалось, что-то поняла, и сказала кратко одним английским словом: «Cash» — наличные. И они платили мне наличными в руки. Это был маленький магазинчик из одной маленькой комнаты, где на полках стояло множество коробок с товаром, и основная работа состояла в том, чтобы вытирать пыль с этих многочисленных коробок, и пылесосить палас, пространство пола, чтобы мыть шваброй, было очень маленькое, всего несколько метров, так что уборка не была особенно трудной и, можно считать, мне повезло. На эти деньги я покупала себе продукты, что хотела, мы покупали и готовили себе каждый отдельно, и на оставшиеся деньги я ездила на электричке в исторические города, расположенные близко, на расстоянии одного — двух часов езды, куда можно было съездить за один день без ночёвки. Билеты стоили недёшево, но в Германии были особые групповые билеты на 5 человек, по которым можно было ездить со значительной скидкой очень недорого. Ездить по ним могли не только члены семьи, но просто знакомые. И я нашла друзей среди российских эмигрантов, сколотила компанию, и мы ездили вместе, получалось дёшево. И веселее в компании. Также нашла клуб российских эмигрантов, где организовывались дешёвые экскурсии, тоже с использованием таких билетов. Так мне удалось хоть что-то посмотреть.
В свободное от работы время я сидела на улицах любимого мною города и рисовала с натуры. Я всегда рисовала для себя и, не будучи профессиональным художником и не имея специального образования, даже никогда не думала о том, чтобы что-то продавать. Но, к моему удивлению, не раз ко мне подходили на улице прохожие и спрашивали, не продаю ли я свои работы, и выражали желание купить. Однажды я случайно встретила на улице знакомую моего мужа, как я знала, профессиональную художницу, и она сказала: «Я сегодня была у вас дома, когда вас не было, и видела ваши работы — вы талантливы». Моя знакомая эмигрантка из России. тоже художница, сказала: «Твой муж дурак. Вместо того, чтобы гнать тебя мыть полы, он бы лучше дал тебе возможность рисовать и, будучи жителем этой страны, знающим язык, помогал их продавать — ты бы больше заработала, чем махая тряпкой». Но мой муж относился к моему рисованию довольно скептически. Он был слишком высокого мнения о своих творческих способностях, чтобы замечать чужие. Между тем по рисованию Нюрнберга конкуренции практически не было — я видела на улице только одного художника, продающего работы с видами города, и на нас двоих вполне хватило бы покупателей. Я даже удивилась, почему такой прекрасный город никто не рисует.

Через недолгое время мы с мужем оба поняли, что жить вместе под одной крышей людям, которые хотят развестись, очень тяжело, и решили не создавать неудобств друг другу и разъехаться, я вернулась в Россию, моим разводом занимался мой российский адвокат, и через полтора года нас развели в Германии без моего присутствия — как мне сказали, по немецким меркам это ещё быстро, потому что нет детей и имущественных споров, люди там годами разводятся. Это не Россия, где разведут сразу. Нас разводили в том самом суде, где проходил знаменитый нюрнбергский процесс, на котором судили нацистских преступников. Там же присудили и моего мужа к разводу.

Я рассказываю историю моей жизни не для того, чтобы поплакаться всем на свете, какой у меня был плохой муж. Если бы это была история только моей жизни, один индивидуальный случай, не было бы смысла её рассказывать. Я рассказываю её потому, что знаю, что она типична, и очень много российских (украинских, белорусских) женщин, выйдя замуж за рубеж, оказывались точно в такой же ситуации. Иностранные мужчины, честно предупреждающие невесту: в силу каких-то причин не имею финансовой возможности содержать жену, поэтому хочу, чтобы жена работала, есть, но таковых очень немного. Зато очень много таких, которые до свадьбы обещают золотые горы, в том числе обещают обеспечивать жену, но после свадьбы отказываются это делать и требуют, чтобы женщина работала и сразу, в иных случаях и не выучив язык, и на любой работе, если не получится найти что-то получше — то идти мыть полы, и требуют полного разделения расходов. А найти работу за рубежом получше горничной в отеле или уборщицы в магазине удаётся очень немногим. Эта ситуация очень типичная для зарубежных браков. О том, почему — рассказано в моей статье «Почему иностранные мужчины знакомятся с русскими женщинами в интернете, или миф о красоте русских женщин»

И видео выступлениях:

Видеозапись на youtube «Правда о браках с иностранцами» часть 1        часть 2       часть 3 

Побывав таким образом замужем, второй раз замуж за иностранца я не хочу, впрочем, и за соотечественника тоже, и выходящих замуж второй раз не понимаю: по-моему, достаточно одного раза, чтобы понять, что хорошее дело браком не назовут.

Кратко моём браке в Германии рассказано в документальном фильме «Красота по-русски», показанном на 2 канале ТВ, там же и интервью со мной.

Понравилась статья? Поделитесь ею со своими друзьями по е-мейл или в социальных сетях, нажав на кнопки внизу:

ЕЩЁ ПО ТЕМЕ:      Разница менталитетов

 __________________________________________________________________________________

ВСЕ СТАТЬИ И МАТЕРИАЛЫ САЙТА           ВСЕ СТАТЬИ О ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ     ВСЕ СТАТЬИ ОБ ЭМИГРАЦИИ