История появления Казанской иконы Божией Матери
Казанская икона Божией Матери — самая почитаемая икона Богородицы в России, считающаяся чудотворной, явившаяся в Казани в 1579 году. Современник событий митрополит Казанский патриарх Гермоген составил произведение «Повесть и чюдеса Пречистые Богородицы, честнаго и славнаго Ея явления образа, иже в Казани». Согласно этому источнику, после пожара в Казани в 1579 году, уничтожившего часть города, десятилетней девочке Матроне во сне явилась Богородица, велевшая откопать её икону на пепелище. В указанном месте на глубине около метра действительно была найдена икона. День явления Казанской иконы — 8 июля 1579 года — ныне ежегодный общецерковный праздник в Русской Церкви. На месте явления иконы был построен Богородицкий девичий монастырь, первой монахиней которого стала Матрона, принявшая имя Мавры. Чудеса от иконы начались ещё при её перенесении с места явления во храм: исцелились двое слепых, участвовавших в процессии. Список (то есть копия) с Казанской иконы был отправлен в Москву царю Ивану IV (Грозному).
Роль Казанской иконы Божией Матери во время Смуты и войны с поляками в 17 веке
В 1606 году митрополит Гермоген стал Патриархом Московским и всея Руси. Сыграв особую роль в преодолении Смуты, он стал главой патриотического движения во время русско-польской войны. 22 августа 1612 года у Новодевичьего монастыря произошло решающее сражение, которое завершилось поражением польских войск, несмотря на их численное превосходство. Эта победа предопределила последовавшее вскоре освобождение Москвы. Руководители русского ополчения приписывали победу в сражении помощи Казанской иконы Богоматери. Казанская икона была поставлена в приходском храме Пожарских — церкви Введения на Лубянке, и по инициативе князя в Москве было установлено местное празднование иконе 22 октября. Общегосударственное почитание иконы стали вводить в конце 1620-х годов в связи с подготовкой к новой войне с поляками за освобождение Смоленска. В это время на средства князя Пожарского на Красной площади был построен новый храм в честь иконы, куда был перенесён с Лубянки её «московский» список. После разрушения Казанского собора в 1936 году этот список был перенесён в Богоявленский Елоховский собор, где он хранится по настоящий момент. Коломенском царском дворце была заложена домовая церковь в честь Казанской иконы. В продолжение последующих 150 лет десятки официально чтимых местных списков Казанской иконы распространились по многим епархиям Русской церкви. Один из них хранится во Владимирском соборе в Петербурге. Казанской иконе ныне посвящены сотни храмов и монастырей, разбросанных по бывшим провинциям Российской империи.
Судьба оригинала Казанской иконы Божией Матери
Итак, все дошедшие до нас иконы Казанской Божией Матери — списки, то есть копии. Уже в XIX веке не было полной ясности, где же находился подлинник явленной иконы, но большинство авторов склонялось к тому, что он оставался в Казанском Богородицком монастыре. Но в ночь на 29 июня (12 июля) 1904 года из Богородицкого монастыря икона была похищена вместе с образом Спасителя в драгоценных ризах; обе иконы были украшены драгоценностями на сумму до 100 тысяч рублей; были похищены также деньги из свечных ящиков. Похитителя нашли: им оказался Варфоломей Чайкин (Стоян), крестьянин двадцати восьми лет. Он утверждал, что драгоценности и оклад образа продал, а саму икону расколол и сжёг в печи, что было подтверждено следственными действиями и судом присяжных. Но впоследствии он не раз менял свои показания, из-за чего возникало много версий, что икона не была уничтожена. По одной из версий икону Чайкин продал старообрядцам. Также есть версия, что им была украдена копия иконы, так как в Казанской епархии существует предание, что последняя игуменья Казанского Богородицкого монастыря, после нескольких попыток похищения чудотворного образа грабителями, стала на ночь подменять подлинную икону списком (копией), а подлинник сохранился невредимым и находится в настоящее время в храме Ярославских чудотворцев на Арском кладбище. Однако искусствоведы не признали подлинность этой иконы.
Моя личная точка зрения: я совершенно не верю в историю о сжигании иконы в печке. Казанская икона Богоматери — самая известная и почитаемая икона России, она была известна всей стране, её ценность как святыни была несоизмеримо выше стоимости её золотого оклада с драгоценными камнями, и этого не мог не знать похититель. Пусть вору могла быть не важна её духовная ценность как человеку безнравственному, но он не мог не понимать, что из-за этого её финансовая стоимость, за которую он может её продать, очень велика и намного выше её оклада, и не мог он быть такой дурак, чтобы такую ценную вещь, которую он может дорого продать, сжечь в печке. Я уверена, что наверняка он её кому-то продал, просто не хотел на суде признаваться, кому — и это понятно. Теперь за давностью веков невозможно установить, кому он её продал, да и за много веков она могла много раз переходить из рук в руки и менять хозяев — но я уверена, что подлинник Казанской иконы до сих пор существует и храниться где-то никому не ведомо где — может быть, прячется в каком-то монастыре, может быть, тайно храниться в чьей-то частной коллекции, а может быть — висит в красном углу в какой-то избушке в глухой сибирской деревне среди тайги — Бог весть, но она существует. Где — мы, наверное, уже никогда не узнаем, и вряд ли можно узнать: потому что, видя любую икону с этим изображением, написанную в это время, никак нельзя определить, тот ли это первоначальный оригинал, или один из многочисленных сделанных потом «списков» с него, то есть копий. Но — как знать — а вдруг, произойдёт невероятное, ещё одно чудо, и может быть когда-то какой-то увлечённый исследователь-энтузиаст найдёт её — подлинник Казанской иконы Богоматери.
Икона Казанской Божией Матери и история Великой Отечественной войны
В конце XX века получили распространение легенды об особой роли Казанской иконы в Великой Отечественной войне. Естественно, в официальной советской исторической науке не было и не могло быть никаких упоминаний об этом. В наше время эта мифология, не подкрепленная никакими ссылками на церковные или архивные источники, кочует из книги в книгу, а также в интернете с сайта на сайт. Ещё в советское время в самиздате ходили рассказы о Великой Отечественной войне, озаглавленные «Казанская икона Божией Матери – благословение России и Петербургу» или «Чудеса от Казанской иконы Божией Матери». Их авторство оставалось неизвестным вплоть до начала 90-х, но после крушения Союза выяснилось, что составителем этих легенд являлся конкретный человек — протоиерей (старший священник) Псковской епархии Василий Фёдорович Швец, теперь уже умерший в 2011 году. С 1993 года эти рассказы получили широкую известность, войдя в сборник «Россия перед вторым пришествием» православного журналиста и писателя Сергея Фомина, который можно назвать энциклопедией православного мифотворчества. В этой связи хотела бы сослаться на именно православный источник — статью Николая Каверина «Православная мифология конца ХХ века» в православном журнале в интернете «Благодатный огонь» , где он предостерегает легковерного читателя не доверять слепо всему тому, что вышло из-под пера прот. Василия Швеца и затем вошло в различные книги (и я бы добавила — повторяется на многих интернет-сайтах, кои я видела). Видный иерарх русской православной Церкви митрополит Ленинградский Антоний (Мельников) также крайне отрицательно относился к сочинениям прот. Василия Швеца.
Итак, согласно писаниям Швеца, цитирующимся в книге Фомина, когда началась Великая Отечественная война, патриарх Антиохийский Александр III (глава церкви Ливана, жизнь и деятельность которого была связана с Россией) обратился с посланием к христианам всего мира о молитвенной и материальной помощи России. Вдохновлённый его обращением митрополит Антиохийского патриархата Ливана Илия спустился в каменное подземелье, где не было ничего, кроме иконы Божьей Матери, затворился там без пищи и воды, не спал, а только молился, и через трое суток бдения ему явилась в огненном столпе Сама Божия Матерь и объявила, что избран он для того, чтобы передать слово Божие для страны и народа Российского. Если все указанное не будет выполнено, Россия погибнет. Должны быть открыты во всей стране храмы, монастыри, духовные академии и семинарии, священники должны быть возвращены с фронтов и тюрем, должны начать служить. Ленинград сдавать нельзя. Икону Казанской Божией Матери в Ленинграде нужно обнести крестным ходом вокруг города, тогда ни один враг не ступит на святую его землю. Перед Казанскою иконою нужно совершить молебен в Москве, и это спасёт Москву; затем она должна быть в Сталинграде, сдавать который врагу нельзя, и с ней совершить молебен там. Казанская икона должна идти с войсками до границ России. После чего владыка якобы связался с представителями Русской Церкви, с советским правительством и передал им все, Сталин встретился с митрополитами Ленинграда Алексием (Симанским) и митрополитом Сергием (Страгородским) и обещал исполнить все, что передал митрополит Илия, ибо не видел больше никакой возможности спасти положение. Тогда якобы из Владимирского собора в Ленинграде вынесли Казанскую икону Божией Матери и обошли с ней крестным ходом вокруг Ленинграда, был совершён молебен перед Казанской иконой в Москве, затем её перевезли в Сталинград, где якобы был совершён молебен перед иконой перед Сталинградской битвой.
После войны митрополит Илия посетил Москву, где был принят с большим почётом и получил ценные подарки — список иконы Казанской Божией Матери, крест и панагию с драгоценными камнями, сделанные лучшими ювелирами, а также ему была присуждена Сталинская премия, от которой митрополит отказался, попросив передать её на помощь в послевоенном восстановлении России. Более того — он сам привёз благотворительную помощь России 200 тысяч долларов для помощи детям-сиротам, родители которых погибли на войне.
Такова версия протоиерея Швеца. Но, как пишет Николай Каверин, описываемое протоиерем Швецом никак не может соответствовать исторической правде.
Никаких исторических сведений о встрече Сталина с митрополитами Петербурга Алексием (Симанским) и митрополитом Сергием (Страгородским) во время блокады Ленинграда в 1941 году нет, более того — этой встречи в это время никак не могло быть. Митрополит Алексий (Симанский) постоянно пребывал в осажденном Ленинграде и ни он, никто другой не мог во время блокады покинуть город, так что ни о какой его встрече со Сталиным, как бы этого ни хотелось прот. Василию Швецу и составителю книги «Россия перед вторым пришествием», не могло быть и речи. Сталин встретился с ним и другими митрополитами лишь в 1943 году 4 сентября, когда была прорвана блокада Ленинграда, и именно это позволило митрополиту Ленинграда Алексию, пусть и в тяжёлых условиях, предпринять нелёгкое путешествие в Москву. Именно после этой встречи произошло радикальное изменение отношения советского государства к церкви. Сталин тогда высоко отозвался о патриотической деятельности православной церкви, дал согласие на созыв Собора и избрание Патриарха, предложил открыть духовные академии и училища для обучения священнослужителей, разрешил издание ежемесячного церковного журнала (Журнал Московской Патриархии) и распорядился заняться проблемой освобождения архиереев и духовенства, находящихся в ссылках, лагерях и тюрьмах, стали открываться тысячи храмов, закрытых ранее.
Таким образом, изменение отношения советского государства к православной церкви произошло только в конце 1943 года, уже после успешного завершения обороны Москвы, Ленинграда и Сталинграда, и вызвано патриотической деятельностью русской православной церкви во время Великой Отечественной войны и её помощи государству во вдохновлении народа на борьбу с фашистскими захватчиками, а никак не указаниями какого-то ливанского митрополита и его признаниями о явлении ему Богородицы. И к тому же это изменение было кратковременным и не кардинальным: после окончания Великой Отечественной войны, где-то с 1949 года репрессии против священослужителей и верующих опять продолжались.
Также в ту историческую эпоху, учитывая отношение советской власти к религии и церкви, ни о какой религиозной пропаганде и молебнах в войсках не могло быть и речи.
Тому же протоиерею Швецу принадлежит также и легенда о так называемом «воздушном крёстном ходе» — об облёте Москвы самолётом с иконой в конце 1941 года в самый разгар битвы за Москву по приказу Сталина, который якобы спас город. Но при этом возникла путаница в определении иконы: в большинстве преданий фигурирует не Казанская икона, а Тихвинская. Что касается Тихвинской иконы, то многочисленные публикации подтверждают, что облет Москвы с иконой Тихвинской Божией Матери был невозможен, так как доподлинно известно, что в 1941 году эта православная святыня находилась в Тихвинском краеведческом музее, поскольку все городские храмы ранее были закрыты большевиками, а немцы захватили Тихвин 8 ноября 1941 года, перед оставлением города они вывезли икону в тыл и передали ее в Риге главе Псковской православной миссии митрополиту Сергию (Воскресенскому). После окончательного отступления гитлеровцев икона покинула нашу страну и вернулась в Россию лишь в 2004 году.
Но какой бы ни была эта икона, никаких документальных подтверждений факту облёта Москвы самолётом с иконой нет. Более того — как пишет Николай Каверин, эта версия совершенно маловероятна: «Нужно ясно представлять себе сложность и трагичность ситуации обороны Москвы в октябре-декабре 1941 года, чтобы понять, что за подобный «облет с иконой», когда немцы уже были на подступах к столице, летчика, посмевшего совершить подобное, ожидал бы беспощадный приговор военного трибунала».
Сталинградскую битву протоиерей Швец описывает так: «Знаменитая Сталинградская битва началась с молебна перед этой иконой, и только после этого был дан сигнал к наступлению. Икону привозили на самые трудные участки фронта, где были критические положения, в места, где готовились наступления. Священство служило молебны, солдат кропили святой водой…» (с. 275). Николай Каверин называет эти писания «неправдоподобной идиллией», которой просто не могло быть, как бы это красиво ни выглядело, напоминая, что в это время огромная часть русских священослужителей ещё находилась в тюрьмах и лагерях, иронически замечая, что прот. В.Швец, вероятно, спутал Сталинградскую битву с Бородинской. По свидетельству участников Сталинградской битвы (среди которых был отец автора этой статьи Николая Каверина), никакого молебна перед привезенной Казанской иконой перед началом битвы, да и самой иконы, не было:
«Непосредственных участников битвы за Сталинград и свидетелей тех событий с каждым годом становится все меньше, а неудержимая фантазия церковных мифотворцев готова сочинять самые нелепые небылицы, представляя их как «предания» и истинные чудеса. И кочуют подобные «предания» и «чудеса» из одной книги в другую, искажая историю Русской Православной Церкви..»
«Когда читаешь в той же книге «Россия перед вторым пришествием» о битве за Кенигсберг такие слова: «Перед самым русским штурмом “в небе появилась Мадонна” (так они (немцы) называют Богородицу), которая была видна всей немецкой армии, и абсолютно у всех (немцев) отказало оружие — они не смогли сделать ни одного выстрела… Во время этого явления немцы падали на колени, и очень многие поняли, в чем здесь дело и Кто помогает русским» (с. 276), — то поистине героический подвиг и мужество русского солдата превращаются в дешевые и глупо срежиссированные эпизоды из кинофильма «Падение Берлина».
И действительно, эти фантазии про падающих на колени перед образом Мадонны в небе немцев, у которых разом у всех отказало оружие, просто смешно читать. Подобные вещи писали летописцы в древнерусских летописях в Средние века, что было объяснимо, но писать такие сказки в конце 20 века уже смешно — времена несколько не те.
Редакция православного журнала «Благодатный Огонь» попросила игумена Сергия (Рыбко), настоятеля храма Сошествия Святаго Духа на апостолов что на Лазаревском кладбище, высказать свое суждение о событиях Великой Отечественной войны в изложении протоиерея Василия Швеца. Вот его ответ: «Я считаю, что рассказы о. Василия о Великой Отечественной войне, обнародованные им в конце 80-х, не совсем правдоподобны. Я бы сказал даже, что нездоровые вещи пишет или рассказывает о. Василий. Конечно, может быть, он «зритель Божиих откровений» и ему одному это было открыто, но дело в том, что факты, о которых он говорит, исторически не подтверждены. Никто из современников о. Василия не подтверждает сведений, им приводимых, о молебнах и крестных ходах под Москвой и Сталинградом. Была совершенно другая эпоха, и, на мой взгляд, это было просто невозможно в то время. Если было бы возможно то, что описывает о. Василий, то «перестройка» и второе «крещение Руси» начались бы гораздо раньше, еще при Сталине! Но в том-то и дело, что мы знаем: после исторической встречи 1943 года в Кремле были репрессии духовенства 1949 года, вновь сажали священников и вообще верующих людей. И поэтому рассказы о. Василия больше похожи на какие-то сказки, благочестивые апокрифы. Я знал одного священника, принявшего сан в семьдесят лет, который провел всю войну в Москве. Это был благочестивый человек от юности своей, посещавший храм Божий. И когда ему при мне рассказали всю эту «историю» с Казанской иконой Божией Матери, с крестным ходом, благодаря чему якобы было остановлено наступление фашистов под Москвой, он выслушал, помолчал и сказал: «Сильно сладко сказано… не жили вы тогда и не знаете». Так что и по его мнению этого быть не могло, он прямо высказал недоверие и неприятие по отношению к «фактам», приводимым о. Василием.»
«Сейчас эти рассказы о. Василия про оборону Москвы и Сталинграда напечатаны во многих книгах, но «свидетелем» их был почему-то только он один. Других свидетелей нет! А для церковной истории этого мало. Факт должен быть подтвержден еще кем-нибудь, кто видел то же самое. »
Николай Каверин предостерегает не терять рассудок, чтобы не допускать, что «любой жулик будет нас просто обманывать, выдумывать какие-то «благочестивые» истории. Православная вера все-таки отличается рассуждением, и Святой Дух есть «Дух премудрости, Дух разума», как поет Церковь в день Пятидесятницы. Святитель Игнатий Брянчанинов говорит, что любое учение, слово любого проповедника, учителя, духовника необходимо поверять святыми Отцами. Если сочинения о. Василия Швеца поверять св. Отцами, особенно учением свят. Игнатия Брянчанинова (вспомним его слово «О чудесах и знамениях»), то повествования о. Василия скорее подходят к лжечудесам, нежели к чудесам Божиим. То, что писал и говорил о. Василий, — просто благочестивые сказки, не имеющие никакого духовного смысла. Я считаю, что грех верить подобным вещам, никем и ничем не подтвержденным.»
Здесь вспоминается очень умная легенда о Великом инквизиторе Достоевского. Великий инквизитор — символ руководителя церкви, который прикрывается именем Христа, а на самом деле отошёл от его учения, и пытается привлечь народ к своей церкви, искушая и прельщая его чудесами.
В этих легендах есть и другая сторона: попытка связать это изменение политики советского государства с легендами о помощи Казанской Божией Матери и в связи с этим измышления о возвращении Сталина к религии и вере как бы обеляет и улучшает его имидж, представляя этого тирана в более выгодном свете, и это вызывает протест и осуждение со стороны самой российской православной церкви. Например, вот мнение на эту тему уважаемого пастыря и богослова, насельника Сретенского монастыря в Москве иеромонаха Иова (Гумерова): «… Попытка представить жестокого гонителя Церкви верующим христианином и благодетелем Церкви опасна и может принести только духовный вред».
Не связан с Казанской иконой Богоматери, но раз уж зашёл разговор на тему религиозных чудес в истории Великой Отечественной войны, упомяну ещё об одном мифе из этой серии — о якобы встрече Сталина с известной Матроной Московской, канонизированной церковью как святой, и её пророчествах ему об исходе войны. Официальная позиция русской православной церкви по этому вопросу такова: как пишет православный журнал «Фома»: «Историки Московской духовной академии специально изучали эту гипотезу и пришли к однозначному выводу: такого события не было...» «Сказание о житии блаженной старицы Матушки Матроны» было подвергнуто резкой критике со стороны Синодальной комиссии по канонизации. В итоге был составлен канонический текст жития, в котором были устранены «исторически не достоверные и богословски искаженные сведения о святой» — в частности, исчезли все упоминания о Сталине.
Роль православной церкви в обороне Ленинграда — настоящие исторические факты
В 1943 году митрополит Ленинграда Алексий и три священослужителя Владимирского собора были награждены медалями «За оборону Ленинграда». Это был первый случай в истории Советской России, когда представители духовенства получили государственные награды.
Владыка Алексий постоянно совершал богослужения в кафедральном соборе, разделяя с народом героическое стояние в осажденном городе. Служил владыка один, без диакона, и каждый вечер служил молебен святителю Николаю, обходя с чудотворной иконой собор. Несмотря на голод и бомбежки, обессиленные от голода люди шли в собор, где служил их любимый архипастырь осажденного города. Своим пастырским словом владыка Алексий в самое трудное время поддерживал и утешал своих прихожан надеждой на скорую победу. Как вспоминал ленинградский благочинный протоиерей Николай Ломакин: «Владыка митрополит бесстрашно, часто пешком, посещал ленинградские храмы, совершал в них богослужения, беседовал с духовенством и мирянами, всюду внося бодрость, веру в победу, христианскую радость и молитвенное утешение в скорбях. Сам, иногда больной, Владыка в любое время дня принимал приходивших к нему мирян и духовенство. Со всеми ровный, приветливый — для каждого он находил ласку, умел ободрить малодушных и подкрепить слабых. Никто от нашего Владыки не уходил опечаленным, не окрыленным духовно. Очень многим Владыка из личных средств оказывал материальную помощь; лишая себя, по-христиански делился пищей. Желая молитвенно утешить и духовно ободрить пасомых в тяжкие дни блокады Ленинграда, Владыка Алексий нередко сам отпевал усопших от голодного истощения мирян, невзирая на лица и обставляя эти погребения особо торжественно» (Журнал Московской Патриархии, 1945, № 4, с. 26–27).
Так зачем выдумывать мифы о каких-то чудесах, если в нашей истории есть настоящие примеры реально живших среди нас подвижников и праведников, являющихся нравственным примером для современников и нас, потомков. Лучше больше рассказывать о них, чтобы народ знал свою подлинную героическую историю и достойных людей, её создававших.